Григорий Антипенко: "Чем Господь наделил, тем и пользуюсь"
Известные российские актеры Григорий Антипенко и Татьяна Арнтгольц на прошлой неделе побывали в Гродно со спектаклем «Двое на качелях».
Историю любви двух одиноких людей без традиционного хеппи-энда артисты сыграли блестяще. В зале был аншлаг, зрители аплодировали стоя и не хотели опускать Григория и Татьяну за кулисы. С Григорием мы встретились за час до спектакля в гримерке и убедились, что он обладает абсолютным обаянием не только на сцене, но и в жизни.
Основная тема картин, в которых вы снимаетесь,— это взаимоотношения между мужчиной и женщиной. Что вам помогает быть убедительным, играя любовь в кино или на сцене театра?
— Чем Господь наделил, тем и пользуюсь. (Улыбается.) Меня просто используют в этом амплуа. Конечно, мне хочется его расширить. Я это делаю в театре, и мне это удается: играю разные роли, в основном знаковых людей в «истории человечества», например профессора Хиггинса в «Пигмалионе». Хотя все равно вся история человечества зиждется на любви, и это основная тема. Ничего плохого не вижу, главное, чтобы материал был интересный.
Что вам ближе, театр или кино?
— Абсолютно точно театр. Во всяком случае, сейчас наше кино не конкурирует с театром. Не было ни одного прецедента в моей жизни, чтобы я действительно предпочел театру кино. Если мне предложат интересную роль в мегашедевральном проекте в кино, скорее всего, выберу театр. Слава Богу, он на территории искусства еще находится.
Вы говорили, что актеры должны стараться жить смело, не идти на компромисс в профессии. Как часто вам приходится заключать сделку со своими убеждениями?
— Все меньше и меньше. Я вычищаю эту историю и скажу больше, что мне уже просто Сверху не позволяют делать какие-то вещи. Иногда хочется пойти на компромисс в силу того, что в кино мы все-таки зарабатываем деньги. Но так складываются обстоятельства, что я вдруг попадаю в ситуацию, в которой не могу сказать «да». Вроде все идет к тому, чтобы подписать договор, но появляется актер, с которым я не хочу играть, или возникают трения с режиссерами по поводу материала, через которые я уж точно не могу переступить. Слава Богу, там есть поддержка и мне не дают, даже если я хочу, идти на какие-то компромиссы.
Кто ваш главный критик?
— Я сам. Хуже критиков просто не существует,— я очень самокритичный человек… до болезненности, поэтому уж критичней, чем я сам, просто не придумаешь. (Улыбается.) Что, на ваш взгляд, теряет современное российское кино?
— Оно ничего не теряет, но ничего и не приобретает. Все, что снимается сегодня, к сожалению, проходные вещи. Они не войдут ни в историю кинематографа, ни в какую другую историю. Просто такой период безвременья в кино. Надеюсь, он пройдет. Люди должны понять, что кино — это совсем другое искусство. У нас произошел перевертыш: раньше идея была во главе угла, сегодня уже нет высоких целей заниматься искусством. Все продюсеры концентрируются на одной мысли: как отбить бюджет снятой картины и еще неплохо заработать. При таких мыслях ничего толкового не будет. Но, кстати, у нас уже есть какие-то проблески, скажем, в арт-хаусе — в кино не для всех, в фестивальных фильмах. Там люди идейные. И это другое дело, но широкий зритель таких фильмов, может быть, никогда не увидит.
Вы говорите о фильмах, которые показывают в передаче Александра Гордона «Закрытый показ»?
— Я иногда смотрю. Там был фильм с моей бывшей женой Юлькой (Юлией Такшиной. — Прим. ред.) «Неадекватные люди». Совершенно прекрасная работа молодого режиссера Романа Каримова. Это один из хороших фильмов нового времени. По поводу фильма Павла Лунгина «Царь» скажу нет, а вот «Остров» произвел на меня большое впечатление. Но, к сожалению, такие фильмы пока на уровне случайности.
Чем вы занимаетесь в жизни вдали от сцены или киноплощадки? Какая есть страсть кроме кино? Знаю, вы увлекаетесь альпинизмом.
— Альпинизм — это абсолютная моя страсть, такой наркотик. Под конец весны, в преддверии сезона, наступает своеобразная ломка. Это непередаваемые ощущения. Хотя ты устаешь от гор, и кажется, ну никогда в жизни это испытание через себя не пропустишь — нечеловеческие нагрузки! Но проходит год, и по весне опять то же самое, до какого-то маниакального психоза. Едешь по магазинам, выбираешь новое снаряжение, продумываешь «космические» завтраки, обеды и прочее.
Даже несмотря на то, что несколько раз вы срывались, а один раз чуть не замерзли в горах?
— Не настолько трагично, как кажется. Да, это экстремально, но я бы не назвал это для себя видом спорта, потому что я не спортсмен и не соревнуюсь с профессионалами. Это почти мой образ жизни. Своеобразная необходимость. Сродни театру и искусству. Не могу без этого, причем я отказываюсь от всех проектов на этот период, какими бы они ни были. 20–30 дней в году меня просто нет.
В одном из интервью вы говорили, что ходили к астрологу. Как относитесь к предсказаниям астрологов, экстрасенсов, гадалок?
— Чем старше и мудрее, тем легче, проще и спокойнее к этому отношусь. Человек все равно хозяин своей судьбы и жизни. Можно подсесть на это дело, и это опасно. У меня были периоды в жизни: мне говорили — я думал об этом и начинал жить мыслями, которые мне предсказывали другие люди. Это катастрофа. Анализируешь и понимаешь, что поступаешь по некому шаблону, поэтому я стараюсь сейчас не поддаваться этому психозу, никуда не хожу, никого не слушаю, живу своим чутьем и сердцем. Это самое главное, что и другим советую.
