— Так же как и Татьяна, я впервые в Армении, чему несказанно рад уже потому, что мои корни отчасти отсюда. По маминой линии — это моя историческая родина, и мне было очень интересно сюда приехать, чтобы увидеть, где и как жили мои предки. Любопытно было посмотреть, походить, прочувствовать атмосферу вашего города и вашего края. Но все как-то не получалось. Просто не выпадало случая. А сейчас творчество помогло. И это замечательно. Уже после спектакля нам удалось продолжить эту животрепещущую для армян тему, встретив Григория Антипенко на выходе из гримерки.
— Григорий, раз уж вы сами раскрыли семейные тайны, может, поведаете нам поподробнее о своих корнях?
— Я, к сожалению, не очень хорошо знаю эту историю. Мне предстоит еще раскопать ее, но мой прадед по материнской линии — Артем Иванович, к сожалению, не знаю его фамилии, какое-то время жил здесь, в Армении, но похоронен на Ваганьковском кладбище. Не могу сказать, насколько чистокровным он был армянином, немного смущает его отчество, но факт того, что я на него очень похож, неоспорим.
— Странно, что вы до сих пор не попытались построить свое генеалогическое дерево. Ведь в последнее время в России для многих это стало долгом чести, а в некоторой степени и делом престижа…
— И это неплохо. А то ведь мы уже постепенно превращаемся в иванов, родства не помнящих, и не знаем наших предков не только на уровне прадедушек, но порой и дедушек. Я знал о своем дедушке с детства, видел его фотографии, но пока дальше не пошел. Миссию семейных раскопок взяла на себя моя мама, и я надеюсь, она успеет ее завершить. Ну а если не успеет, то придется за это взяться мне или моим сестрам. У мамы остались яркие армянские черты, и средняя сестра унаследовала от нее армянский нос. Нет, не смотрите так на мой нос! У меня больше папин! А в остальном – все наглядно. У меня бабушки были замечательные: три сестры и одна – абсолютная армянка. Так что это не скроешь! Все разговоры шли с раннего детства, мы прекрасно знали, откуда мы и сколько у нас составляющих.
— С носом вы пролетели, а как у вас с армянским характером?!
— Тут все в порядке! Я абсолютный лидер — и в работе, и в семье. Никогда не уступаю, все всегда должно быть по-моему. Считаю, что хозяин в доме всегда должен быть один, и я себя им ощущаю в полной мере. Если я в чем-либо не прав, то, конечно, извинюсь, сделаю все возможное, чтобы загладить свою вину. Но обычно перед тем, как принять какое-либо решение, я очень долго и тщательно все взвешиваю, а потому очень редко в чем-то ошибаюсь.
— Ваш союз с Юлией Такшиной, зародившийся на съемках сериала «Не родись красивой» и завершившийся недавно, можно считать одной из тех редких ошибок?
— Это просто один из этапов жизненного пути.
— Вернемся в Армению. С какими напутствиями отправила вас мама к нам?
— Она с нетерпением ждет моего возвращения и моих рассказов. Она сама, к сожалению, в Армении ни разу не была и навряд ли уже сумеет приехать – она у меня старенькая. Но я купил ей здесь кольцо с рубином на память об Армении.
— Что же вы ей расскажете по возвращении с родины предков?
— Я еще не успел обработать в своей памяти названия тех мест, где мы побывали. Вот если вы мне напомните…
— Да, да, мы побывали в Гарни и Гехарде. Это все, что мы успели за сегодняшний день. У меня был культурный шок. В Гехарде монах рассказывал нам о монастыре в скале, о том, что здесь лучшая акустика в мире. И вдруг… запел! Это было самое сильное впечатление от поездки и вообще за последнее время. Потрясающий голос и потрясающая акустика. Непередаваемо словами! Ни разу мне не доводилось видеть и слышать, чтобы человек, рассказывающий о храме, вот так, запросто, взял и запел. И причем так идеально. Были и в музее Параджанова, но, увы, очень недолго. Не успел полностью окунуться в его ауру. Но зато успели немного прогуляться по городу.
— Вы находитесь практически в двух шагах от горы Арарат. Нет искушения прогуляться и по ней, учитывая ваши альпинистские интересы?
— Просто я базируюсь немного на других, более серьезных вершинах. В качестве прогулки, разве что, — пожалуйста. Если пригласят, конечно.
— Думаете, пригласят?!
— Не знаю, как на Арарат, но в Армению – возможно! Мы дико волновались, выходя на сцену в Ереване. Потому что менталитет страны, в которой играешь, имеет огромное значение. Многие русскоязычные понимают, о чем речь, но так или иначе остается открытым вопрос понимания шуток. Делая перевод довольно известной пьесы «Двое на качелях» замечательного американского драматурга Уильяма Гибсона, мы позволили себе импровизацию и переживали, как она будет воспринята. Армянскому зрителю, думаю, понравилось. Так что, будем надеяться, что нас пригласят еще раз.
— Все-то у вас зиждется на приглашениях. Почему бы не проявить собственную инициативу и не приехать просто на отдых?!
— На отдых, увы, нет времени! Покой нам только снится!
— Стало быть, вы уже можете себе позволить отказываться от некоторых режиссерских предложений. Чем вас зацепила эта пьеса?
— Фактически это классика зарубежной драматургии, от таких предложений не отказываются. Когда оно мне поступило и я узнал, кто партнер, — согласился. В таких случаях, где спектакль на двух человек, это очень важно, и здесь нельзя прогадать. Если мы решили ступить на такой путь, то должны прекрасно понимать, как будем сосуществовать не только творчески, но и по-человечески. Мы с Татьяной знаем друг друга давно. Мы работали вместе в одном сериале, который назывался «Талисман любви», если мне память не изменяет. Это было начало нашей творческой жизни по окончании театрального института. С тех пор остались очень теплые воспоминания, которые и позволили нам решиться на это совместное творчество в новом качестве. Вообще, нужно получать удовольствие и от роли, и от игры с партнером. Очень заметно, когда этого нет.
— От игры в сериалах вы получаете удовольствие?
— Мне уже не хватает ни терпения, ни здоровья, поэтому я соглашаюсь на очень локальные истории – четыре или максимум восемь серий. Вообще, все, что касается кинематографа, — вопрос случая. Бывает так, что непонятно почему, но ты вписываешься в историю, снимаешься, и непонятно, что получается. А бывают какие-то осознанные вещи: вдруг приходит материал, от которого просто нельзя отказаться. Сегодня, увы, очень мало такого. Для меня сейчас театр — это некая отдушина. В этом месяце у меня двадцать спектаклей, и я счастливый человек. И во всех у меня главные роли, и везде хороший материал, и всегда замечательные партнеры, и режиссер, и продюсеры. Лучше этого для актера придумать невозможно.
— Неужели невозможно? А как же пресловутая мечта о Гамлете, столь распространенная среди актеров?
— У меня вместо Гамлета Фигаро! Но все, что касается ролей такого уровня, то, к сожалению, я редко знаю случаи, чтобы спектакль возник, когда у актера появляется желание сыграть эту роль. Они спускаются сверху. Лишь когда ты готов, тебе дается роль для перехода на следующую ступень. Вот пока ты не дошел до нее, никогда ты своего Гамлета не получишь. Не хочу раскрывать все карты, но мне сейчас предложили роль титанического масштаба. Это Шекспир, и я, ну не знаю, думаю, что не случайно берусь за нее, и очень волнуюсь, прекрасно зная, сколько это потребует работы, труда и прочего.
— Играя своего героя, актер отдает ему себя. Какой из сыгранных вами персонажей мог бы похвастаться тем, что научил вас чему-то?
— Никакой! Это опасно для жизни! Я отдаю им себя и не прошу ничего взамен. И потом, я вполне самодостаточный человек и нравлюсь себе таким, каков есть!
